Фанфик: Невидимый сосед

[KeiraSH]

Название: Невидимый сосед
Автор: K_SH
Бета: Мышь-полевка
Категория: джен
Жанр: драма, POV
Герои: Джон, Шерлок, миссис Хадсон, Майкрофт, Лестрейд
Рейтинг: G
Размер: миди ( ~ 15 500 слов)
Дисклеймер: все права принадлежат правообладателям
Размещение: с уведомлением автора
Саммари: Пострейхенбах. Шерлок и Джон боятся, что потеряли друг друга навсегда. Сами о том не подозревая, они поселились в соседних комнатах одной квартиры. Они никак не могут встретиться, вдобавок от мыслей друг о друге начинает отвлекать невидимый сосед.
Ссылка на скачивание

Глава 1

POV Шерлока

– Никакого соседства.

– Сэр, у вас не будет хлопот. Это немолодой мужчина, он болен и совсем не выходит из дома. Скорее всего, вы с ним даже никогда не столкнетесь.

– Я ясно дал понять: мне нужен пустой дом.

– Сэр, этот дом все равно что пустой. У меня в руках письмо мистера Холмса. Он пишет, что это его личная маленькая просьба. Он пишет.. эээ...

– Что еще?

– Пишет, что для него важно, чтобы, когда его маленький братец потеряет сознание от голода, кто-то вызвал скорую.

– Проклятье. Ладно. Давайте скорее.

– Ваш ключ, сэр.

Майкрофт… Обязательно из чувства вины должен сыграть заботливого родственника. Итак, квартира на окраине Лондона.

Портрет соседа:
Не выходит из дома. Болен.
Инвалид? Нет, живет один, значит, не нуждается в уходе.
Не работает, возраст от сорока до пятидесяти. Живет на периодические поступления средств.
Выплаты от государства? Ветеран? Нет, слишком дорогая аренда.
Перечисляют родственники. Дети. Не хотят видеться, но мучает совесть. Неприятные воспоминания, смешанные с жалостью. Был женат.
Вдовец? Отношение детей было бы теплее.
Разведен, несчастливый брак, нет друзей. Отталкивающий характер. Не будет беспокоить. Крайне пассивен. Нет увлечений.

Зауряден, скучен, отвратителен.
Зачем такие люди живут?

Майкрофт прав: совершенно заброшенное место. И прямой выход к транспортному узлу. Несколько минут, максимум час – и я в любой точке Лондона. Два главных условия выполнены. Искать другое место нет времени.

– Такси!

Водитель чем-то сильно расстроен и встревожен, видимо, семейная трагедия, рассеянно смотрит на дорожные знаки, сильно сжимает руль, потеют руки.

– Будьте внимательны на дороге, я не тороплюсь.

Я не тороплюсь. Мне нужно подумать. Джон, Джон, почему именно сейчас?

Еще раз. С начала.

Два месяца с помощью брата я выслеживал их сеть. Месяц ушел на подготовку к операции. Месяц – на проведение. Мы не имели права допустить ни одной ошибки. Они были умны, до тошноты преданны Мориарти и отлично информированы. Я боялся, что любая моя оплошность – и они убьют Джона. Страх отвлекал, не давал сосредоточиться. Майкрофт предложил помощь своих людей. Это был лучший выход. Я смог взять себя в руки. Через месяц вся банда оказалась за решеткой. Все до одного. Я мог вернуться. У меня было семь сценариев возвращения. И теперь, набирая две короткие смс, я не мог решить, какой выбрать для Джона.

Новое сообщение
Кому: Лестрейд
Плохая новость для Андерсена и Донован. ШХ

Новое сообщение
Кому: миссис Хадсон
Буду в 20:00. Пожалуйста, кофе и тост с беконом. ШХ

Миссис Хадсон держалась молодцом.

Входящее сообщение
Миссис Хадсон: Какую комнату приготовить?

Значит, Джон не живет на Бейкер-стрит.

Как я и ожидал, Лестрейд смог справиться с шоком за пятнадцать минут.

Входящее сообщение
Лестрейд: Джон в Швейцарии.

Что? Зачем? Швейцария? У него там никого нет. Подружка? Через четыре месяца после моей смерти – не похоже на него. Работа? Возможно, его пригласили. Стэмфорд?

Гадать было бессмысленно. Я поехал к брату.

Майкрофт показал краткий отчет о жизни Джона после моих похорон.

16.06.2011 – 7.10.2011
Место жительства: Мейпл-стрит, 12, квартира сестры.
Компаньоны: нет, сестра уехала на обучение в США 12 января 2011.
Контакты: Х. Ватсон, миссис Хадсон, Г. Лестрейд, М. Стэмфорд.
Работа: частная клиника, врач общей практики; понедельник – суббота, 9:00 – 18:00, сверхурочная работа. Устроен по рекомендации М. Стэмфорда, 24 июня 2011.
Свободное время:
понедельник, четверг, суббота после работы – консультация психотерапевта (Элмс-роуд, Э. Мастерсон);
вторник, среда, пятница после работы – посещение общественных мест с лицами из группы «контакты»;
воскресенье – днем выходит за продуктами в супермаркет, вечер проводит дома.
Привычки: алкоголь.
Последняя запись в блоге: 16 июня 2011. «Без названия»: он был моим лучшим другом, и я всегда буду в него верить.

– Почему отчет до седьмого октября? Где данные за последний месяц?

– Их нет.

– Какого черта, Майкрофт? Что это значит? Я поручил тебе не спускать с него глаз!

– Когда мы приступили к последнему этапу нашего мероприятия, мне потребовалось направить туда значительные ресурсы, ты ведь понимаешь, каждый надежный человек был на счету. Шерлок, он хорошо справлялся, и я решил, что беды не случится, если Джон пока побудет без присмотра.

– Где он сейчас?

– Возьми себя в руки, Шерлок.

– Где он сейчас?!

– В воскресенье четырнадцатого октября он предупредил друзей и родных, что отправляется на три месяца поправлять здоровье в Швейцарию, и просил, чтобы его не беспокоили.

– Швейцария… У кого он остановился? Чем занят? Ну же, Майкрофт, твоя сеть простирается дальше, чем ты желаешь показать.

– Вчера я навел справки. Джон действительно купил билет на самолет. Но его не было на борту. И его нет в Швейцарии. Он исчез.

Я почувствовал что-то странное, холод и темноту, и как будто из-под ног уходит пол. В следующую минуту я осознал себя лежащим в кресле брата, Майкрофт с обеспокоенным видом стоял рядом и растирал мне виски.

– Майк…

– Шерлок, если бы он покончил с собой, мы бы уже нашли его тело.
Да, мы бы уже… Но что это в таком случае значит?

– Как он мог исчезнуть… Это же Джон, Джон… И как ты мог его потерять?

– Мне очень жаль. Но, судя по полученным мной данным, он не покидал Британию. Не выезжал из Лондона. И не снял здесь никакого жилья. Я не представляю, где он может находиться.

Проклятье. Сколько раз я прокручивал в голове, как вернусь в нашу квартиру на Бейкер-стрит. Как меня встретит Джон. Что почувствует, как себя поведет. Наиболее вероятны три варианта. Даже два. Я знаю его, знаю, как он думает и как поступает. Я знаю! Это начинало выводить из себя.

Очевидно, ответ даст квартира, в которой он был последний раз.

Я поймал кэб и поехал на Мейпл-стрит, еще раз перебирая по дороге возможные варианты, не игнорируя самый страшный.

Допустим, он мертв. Тело не найдено. Значит, уничтожено. Должен быть серьёзный мотив убийства, хорошо продуманный план. Признаки такого преступления нельзя не заметить.
Он жив. Скрылся. Зачем? Каким образом?

Каким образом – очевидно, два варианта.
Первый. Сделал все сам. Снял квартиру, заехал. Нет, запрос в агентства ничего не дал Майкрофту.
Второй. С чьей-то помощью. Зависит от профессионализма. Остались следы в квартире. Десять минут на улики, десять – на сбор дополнительной информации. От пяти до сорока минут на такси.

Зачем – два варианта.
Первый. Этого захотел тот, кто его спрятал. Нет, за прошлый месяц не поступало информации о целях и требованиях.
Второй. Этого захотел Джон. Хочет скрыться.

От меня? Не верит в мою смерть? Ждал бы моего возвращения.
От покушения? Заметил охраняющих его людей Майкрофта и насторожился. Нет, бежать от опасности на него не похоже.
От докучливой родни и друзей? Мог отключить телефон и отказаться от встреч. Не позволило чувство вины. Тяжелое эмоциональное состояние, очень тяжелое эмоциональное состояние, безысходность.

Конечно, он остался в Лондоне. Где еще можно с таким успехом спрятаться, как не в мегаполисе, убедив всех знакомых в том, что тебя здесь нет. Его не ожидают увидеть, так что даже если встретят, не поверят глазам. Это гениально, о Джон, это просто гениально. И теперь ты совершенно один. В одном из уголков Лондона.

Я совершенно не ожидал, что квартира даст так много бесполезной информации.
Гардероб: верхняя одежда, рубашки, брюки, белье, обувь. Все на месте.
Рабочий стол: книги, принтер, нет ноутбука, органайзер, плеер, распечатанные статьи по медицине, отчеты с работы, телефон.
Верхний ящик: нет документов и бумажника.
Холодильник пуст.
Автоответчик: сообщение об отключении интернета, электроэнергия, аренда.
Следы: никаких. Все аккуратно, слишком аккуратно.

Выводы: тщательно готовился к исчезновению, нет в планах внешних коммуникаций (телефон, интернет), новая одежда, из личных вещей только ноутбук, документы и пластиковая карта.

Джон, где твоя предсказуемость? Ну же… Нет, ты эмоционален, и я должен знать, что ты чувствовал, чтобы понять, что ты сделал. Нужно поговорить с кем-то, кто был с тобой рядом.

Ровно в восемь я зашел в нашу прежнюю квартиру.

На столике в гостиной стоял горячий кофе и блюдо с тостами. Все вещи там, где я их оставил, а их чистота говорила о тщательном уходе. Миссис Хадсон…
А вот и ее шаги. Неуверенные. Волнение.

– Ах, Шерлок. Признаюсь, хоть я и могла ожидать от тебя чего-то подобного, но это все-таки очень нелегко… принять.

Ничуть не изменилась, только выглядела немного бледнее, ее голос дрожал, и по щекам текли слезы. Я подошел к ней и обнял.

– Дорогая миссис Хадсон.

– Шерлок, прости. О, ты так похудел.

– Миссис Хадсон, вы не знаете, где Джон?

– Джон уехал в Швейцарию.

Она немного успокоилась, я усадил ее в кресло.

– А как он… был… все это время?

– Наверное, лучше тебе не спрашивать. Увидишь его – сам поймешь. Он, конечно, старался не показывать, но разве можно скрыть, что у тебя как будто весь интерес к жизни пропал. Он ни разу с тех пор о тебе не заговорил, но мне казалось, что думает-то он только о тебе. Шерлок, наверное, все это было непременно нужно, но все равно скажу, что с твоей стороны это просто безжалостно.

– Но ведь он виделся с друзьями. Работал.

– Конечно, работал и виделся, только было больше похоже, что он старался себя чем-то занять. Да… Но теперь все наладится. Ты ему уже звонил?

– Нет, лучше я поеду и сам заберу его из Швейцарии.

– Это правильно, мой мальчик. И приезжайте скорее. Я пока сделаю небольшой ремонт – в его спальне, не переживай, в твоей ничего не трону. Наш доктор многое пережил, он заслужил небольшой подарок к Рождеству, как считаешь?

Многое пережил. Что же ты пережил, Джон? И куда тебя увели твои переживания? Я должен с чего-то начать.

Новое сообщение
Кому: Майкрофт
Нужно место, чтобы подумать. ШХ

И сейчас я еду в кэбе с нервным таксистом в незнакомую безликую квартиру, чтобы сосредоточиться на поисках Джона в Лондоне. Человека, которого знаю лучше всех – в городе, который знаю, как свои пять пальцев. Нелепо.

Джон, я не могу тебя потерять.


POV Джона

– Никакого соседства.

– Сэр, вам не о чем беспокоиться. У него сумасшедшая работа, и он планирует все время проводить на свежем воздухе. Возможно, вы с ним никогда и не столкнетесь.

– Хорошо, ладно. Наверное, так даже лучше – чтобы кто-то живой был за стеной.

– Он заедет на неделе, сэр.

– Да, хорошо. До свидания.

Я положил трубку городского телефона, откинулся на спинку массивного кресла и погрузился в привычное русло навязчивых мыслей, от которых не покидала невыносимая тяжесть в голове.

Я снял эту квартиру месяц назад. Спустя три месяца после...

Первое время я жил в квартире сестры. В начале года она уехала учиться в Штаты и оставила свой ключ.

В конце июня Стэмфорд сообщил о вакансии в частной клинике. Он предупредил, что место хорошее, но высокие требования и большая нагрузка, так что почти не останется лишнего времени. На что мне оно? Я согласился, не раздумывая.

Свободные вечера, когда они бывали, я проводил с друзьями. Мы, наверное, никогда раньше не виделись так часто; они о чем-то рассказывали, делились новостями, а мне было стыдно, оттого что в такие моменты я уходил мыслями далеко от происходящего и вдруг понимал, что кто-то зовет меня по имени и трясет за плечо.

Шесть дней в неделю, стараясь себя не жалеть, я работал на абсолютном пределе сил, в воскресенье брал две банки пива, садился перед монотонно бубнящим телевизором и просто отключался.

Мисс Мастерсон, мой психотерапевт, терпеливо и настойчиво работала со мной, но в этот раз оказалось сложнее. Тогда в душе была пустота, которую легко получилось заполнить. А эту – эту уже никто и ничто не сможет, никогда. Мисс Мастерсон твердила, что дело не в этом, а в том, что я не хочу заполнять пустоту, потому что теперь она одна напоминает мне… И еще в том, что я привык думать о нем… думать о нем, как о том, кто может совершать невероятные вещи. И что эта моя вера сводит к нулю все результаты. Она пробовала разные техники, включая гипноз. Четыре месяца терапии не привели ни к чему.

Мисс Мастерсон, Грег, миссис Хадсон – все они замечательные люди, я понимал, что они желали мне только добра, но их бесконечные советы принять… они невольно задевали что-то самое болезненное в душе. Сначала я старался придумать вежливые ответы, потом стал просто согласно кивать. Они не отступали. Однажды я понял, что больше не могу все это выносить.

Я ощутил вдруг, как жизненно важно мне побыть одному, просто побыть одному. В последнюю минуту отчаяния я вспомнил про клуб «Диоген».

Кажется, я не подумал о том, что плохо представляю себе правила клуба и способы вхождения в него, но тем не менее направился туда, движимый одним желанием тишины и ничем не нарушаемой работы мысли. И уже на пороге в глубокой задумчивости я столкнулся с выходящим из клуба Майкрофтом. Мы еще ни разу с тех пор не встречались: я его презирал, он занимался своими чертовски важными правительственными делами.

Столкновение на пороге было неожиданным, и я машинально протянул ему руку. Когда я осознал, кого вижу перед собой, было поздно: он без сомнений ответил на рукопожатие. В голове за секунду пролетело: ничуть не изменившийся, раздражающе спокойный. Можно подумать, что это произошло не с его братом, а совершенно, совершенно посторонним человеком! С человеком, которого так легко забыть! Которого, черт возьми, вообще возможно забыть!

Он внимательно всмотрелся в мое лицо и спросил:

– Могу чем-нибудь помочь?

Первым моим порывом было сказать нечто такое, чтобы он был уничтожен, раздавлен, чтобы проявил хоть какие-то эмоции, ощутил хоть часть того, что должен ощутить родной брат; вторым порывом – освободить руку и двинуть ему в челюсть от всего сердца, но неожиданно для самого себя я сказал:

– Хочу исчезнуть.

– Исчезнуть? Что ж, это совсем нетрудно.

Его взгляд был тверд и спокоен, и клянусь, не знаю, что я в нем увидел. Но вдруг понял, что, несмотря на всю распиравшую меня ненависть, я стою сейчас перед единственным в мире человеком, который действительно может помочь.

Все было сделано просто, быстро и идеально. Я сказал друзьям, что уезжаю в Швейцарию: поправить здоровье, переменить обстановку. Все были рады, конечно. И я поехал в свою «Швейцарию» – пустынный дом на самой отдаленной окраине Лондона.

Совершенно один, в квартире без почтового ящика, мобильного телефона, телевизора и интернета. Я много зарабатывал и почти не тратил, так что вполне мог себе позволить такой отпуск. Вплотную рядом с домом – минимаркет, в который я стал ходить раз в неделю, пополнять запасы еды, если можно так назвать пиво, растворимый кофе, полуфабрикаты и химию быстрого приготовления. Выходить на улицу чаще я не собирался, а со временем и не смог бы: напомнила о себе нога.

Я не взял никаких вещей из «прошлой жизни», все оставил на своих местах. Единственным незапланированным напоминанием оказался ноутбук. Я захватил его, чтобы по дороге завезти миссис Хадсон: на нем остались некоторые неопубликованные черновики, которые я хотел, чтобы она сохранила, как и мой многое переживший компьютер. Но в последний момент не смог заставить себя еще раз увидеть дверь нашей прежней квартиры.

Майкрофт посоветовал купить один комплект новой одежды, чтобы случайный знакомый, забредший по ошибке в эту часть Лондона, не смог бы опознать мой силуэт через окно. Это была странная предосторожность, но я так и сделал, купив монотонно черный свитер, мягкие серые брюки и самые удобные ботинки, какие смог найти для больной ноги. Уже на месте я ничего не тронул из хозяйской обстановки, мне нечего было повесить в прихожей и положить в комнатах, я редко зажигал свет и того реже готовил, так что если бы в квартиру залез вор, он бы очень удивился, увидев внутри жильца.

Три месяца так меня выжали, что именно здесь впервые ко мне пришло что-то похожее на умиротворение. Неделю-две я спал как убитый в тишине квартиры, отрезанный от внешнего мира, и уже почти решил, что принял правильное решение, приехав сюда.

Эта иллюзия скоро стала развеиваться.

Друзья раздражали и лишний раз причиняли боль, но это раздражение оказалось единственным нервным импульсом, связывающим меня с реальностью. Работа забирала все силы без остатка, но служила тем двигателем, который позволял мне ощутить, что я иду дальше. Оставшись один, я стал постепенно глубже и глубже уходить в себя, однако в своих бесконечных внутренних рассуждениях боялся быть честным с собой и только загонял себя в ловушку. Ночью меня стали преследовать тяжелые кошмары, а днем – не менее тяжелые воспоминания. Нога начала болеть невыносимо, так что через десять минут ходьбы я был вынужден давать себе отдых и к концу месяца с трудом перемещался по квартире. Появилась аритмия и резкие перепады давления. Однажды закружилась голова, и я на мгновение потерял сознание, упал на холодный кафель кухонного пола и разбил подбородок. Кожа легко разошлась, кровь хлынула мгновенно. Как врач я понимал, что себя разрушаю: сначала бешеными перегрузками, затем резкой остановкой, непрерывными переживаниями, неподвижным образом жизни, отвратительным питанием. Но ум не подсказывал мне лучшего выхода. Конечно, это было с моей стороны слабостью и безответственностью, а также безжалостно по отношению к тем, кто меня любил.

Когда на следующий день мне позвонил агент Майкрофта, подобравший это жилье, и спросил, не будет ли мистер Ватсон против соседа, я почувствовал, что смогу через это успокоить свою совесть.

Квартира, в которой я жил, была слишком большой для человека, запертого в собственных мыслях. Два этажа: на верхнем две раздельные спальни, расположенные друг напротив друга, выход в общий коридор и на лестницу вниз, где располагалась просторная гостиная с камином, который я не растапливал, маленькая кухня, ванная и прихожая. Я поздно просыпался, в районе полудня, и почти весь день проводил неподвижно в кресле в гостиной. После ужина в восемь вечера я поднимался в спальню. Да, если мой сосед будет целый день на свежем воздухе, вполне вероятно, мы никогда не встретимся.

Ну что ж, теперь меня нельзя считать затворником. И если я причиню себе непоправимый ущерб, будет кому вызвать скорую. Я пошел ужинать, еще какое-то время подумал о соседе, чье незримое и безучастное присутствие смогу ощутить в ближайшие дни, и стал подниматься в спальню, навстречу очередному туннелю беспросветных кошмаров.

Уже в постели, глядя в потолок, на котором лежала бледно-желтая полоса от уличного фонаря, я подумал о том, что бездействие не выход. Нет, нельзя опускать руки, мне обязательно нужно чем-то заняться. Но что мне делать… Я не мог убежать от того, что в душе – вернее, от того, кто у меня в душе.

Шерлок. Я не могу тебя отпустить.


Глава 2

POV Шерлока

– Сэр, вам выходить.

– Что?

– Приехали, говорю. Рассчитывайтесь.

2:10 ночи. Я вышел из машины, осмотрелся.

Заброшенная улочка. Заканчивается тупиком. Напротив меня старый дом с тремя подъездами, на первый взгляд все три нежилые. Окружен неухоженным парком. Вниз по улице небольшой круглосуточный магазин и два двухэтажных здания, первое – почта, второе – частный дом, владельцы в отъезде около месяца. Общественный транспорт не заезжает. Тишина гарантирована.

Третий подъезд. Я открыл дверь своим ключом и вошел. Темная маленькая прихожая, ни верхней одежды, ни обуви. Холод, тишина и пустота от неиспользованного пространства квартиры, никаких признаков жизни. Возможно, агент ошибся, назвав номер подъезда, и дал не тот ключ? Прямо короткий маленький коридор, ванная, общая гостиная, лестница к спальням, кухня. В холодильнике две банки пива, упаковка сосисок, сыр. Все верно, это та квартира.

Второй этаж, две комнаты одна напротив другой. Я подошел к двери слева, потянулся к ручке. Нет, не эта: отпечатки пальцев на блестящей поверхности. Моя спальня справа.

Вдоль стен книжные полки, кровать, торшер; напротив окна стол, стул; в дальнем углу шкаф. Я запер дверь и вернулся к тому, о чем размышлял в такси.

Джон. Занимает все свое время сверхурочной работой и общением с друзьями. Консультации с психотерапевтом ничего не дали, иначе бы он остался на месте. Не взял свои вещи. Не был в нашей прежней квартире. Целенаправленно подавляет воспоминания. Вместе с этим, скорее всего, снова проявилась психосоматика. Тяжелое эмоциональное и физическое состояние.

Что исчезло из квартиры сестры? Ноутбук. Важные данные по работе легче было сбросить на носитель. Что еще есть на жестком диске? Черновики, ну конечно. Хотел сохранить, но не для себя. Собирался отдать – кому? Вероятнее всего, миссис Хадсон. Но не смог, и, скорее всего, сейчас ноутбук при нем.

Дальше. Документы, деньги. Оставил телефон. Сказал друзьям, что уезжает в Швейцарию: не хотел их волновать и не хотел, чтобы его беспокоили. Три месяца. Планирует вернуться. Я мог бы просто дожидаться его. Но он ушел, сознательно или нет, для того чтобы справиться со своим состоянием, и если у него не получится, тогда...

Отбросить все лишнее.

Есть два пути.

Первый – искать того, кто помог Джону исчезнуть не оставив следов. Я знаю четырех таких человек, но совершенно уверен, что их ничего не связывает с моим другом. Нет, есть еще один. Невозможно. Майкрофт дал бы мне адрес Джона, и я бы уже был с ним рядом.

Почему невозможно? Все это время брат наблюдал за ним и мог предложить помощь. И он смог бы организовать идеальное исчезновение, он уже делал такое для меня. Зачем солгал мне, мотивы? Я никогда не мог до конца понять, что происходит в голове у этого человека. Если у него свой тайный интерес, пытаться выяснить – потеря времени.

Второй путь – искать Джона. Он в Лондоне. Ему причиняют боль все места, которые напоминают обо мне. Значит, поселился там, где мы ни разу не были.

Карта.

Я визуализировал план города в мельчайших подробностях, перебирал в уме все закоулки Лондона, вырезая те, которые были связаны с нашими расследованиями. В памяти всплывали ситуации, люди, время суток, погода, звуки, фразы и невольно – обрывки воспоминаний о квартире на Бейкер-стрит…

«Черта с два, лезь туда сам». Джон подает мне руку, и мы вместе поднимаемся на крышу…

Очередная истеричная свидетельница в карете скорой помощи. «Шерлок, разве можно быть таким невнимательным». – «Невнимательным?» – «Ты что, не видишь, что ей плохо?» – «Разумеется, вижу». – «Тогда зачем ты так с ней разговаривал?» – «Это не имеет никакого отношения к внимательности. Быть внимательным – значит замечать, а я замечаю все». – «Быть внимательным – это значит замечать и проявить свои лучшие качества, иначе какой в твоей внимательности смысл». – «Я подумаю об этом позже»…

«Заведи себе собаку!» Джон в ярости, оттого что я проверил на нем дезориентирующий состав, и он восемь часов не мог выйти из квартиры...

Ночной клуб, подавляющая интеллект музыка, активизирующий гормоны алкоголь. Я ищу наркокурьера, мой друг распоряжается временем по-своему. «Джон, почему к тебе все время липнут девушки?» – «Не знаю. Они начинают разговор со слов: «Познакомь меня с твоим классным другом», но потом внезапно меняют планы»…

«Шерлок, тебе приходилось слышать о том, что надо спать хотя бы иногда?» Он запирает меня в комнате, я вылезаю на улицу через окно, он замечает и бежит следом с угрозами…

Полицейский участок. Донован: «Эй, фрик, едешь с нами праздновать Хэллоуин? Тебе и притворяться не надо, просто веди себя как всегда». Джон: «Тебя нам точно никогда не затмить. Первоклассная ведьма». Он часто говорил «нам», когда оскорбление предназначалось мне…

«Как твой врач я тебе запрещаю так с собой обращаться». Он силой тащит меня в ближайшее кафе и заставляет запихнуть в себя кофе и сэндвич…

Мы третий час петляем по пригороду. «Обязательно было срываться с места из-за одного сообщения в твиттере? Это даже не преступление. Всего лишь какие-то дети рисуют на заборах человечков!» – «Во-первых, это не просто детские рисунки, а, очевидно, шифр». – «Да перестань!» – «Во-вторых, Джон, тебе что, никогда не бывает скучно?» – «Мечтал бы денек поскучать, так ведь я с тобой живу»…

«Давай договоримся, что в следующий раз ты пойдешь первым». Мы выбираемся из коллектора, похожие на чудовищ из фильмов ужасов – так говорит Джон и смеется.

«Джон, почему у нас в холодильнике нет еды?» – «Такое иногда случается, если вовремя не сходить в магазин и не купить новую». – «А почему ты не сходил?» – «Включи дедукцию. По стертой подошве моих ботинок, мозолям на руках и выражению лица «какого черта, Шерлок», вроде бы, можно догадаться, что я это делал уже месяц подряд, а ты три раза пропустил свою очередь». – «Разве ты сам не хочешь есть? О, ты поужинал со Стэмфордом». – «И буду делать это каждый вечер, пока у тебя не проснется совесть». – «Но…» – «Совесть, Шерлок»…

К утру в моей голове был готов полный список адресов. Мои верные осведомители, вездесущие и невидимые в толпе, выяснят все обо всех переездах и новых жильцах за последний месяц.

Я вызвал к дому кэб. Ни на секунду не отрываясь от мысленной карты, к полудню я объехал несколько десятков улиц, раздав распоряжения всем лондонским попрошайкам. Почему нет обратной связи? Телефон должен разрываться от смс. Телефон. Я оставил его утром в квартире.

– Такси!

Квартира была пуста, значит, сосед вышел в магазин. Телефон лежал на столе. Странно, я доверял своим привычкам и был уверен, что положу его в карман. Недопустимая рассеянность. 127 входящих сообщений. Отлично, игра началась! Я вернулся в дожидавшийся меня кэб, краем глаза заметил движение открывающейся двери магазина в конце улицы. Вот и сосед, должно быть. Знакомство отменяется.

Я рассчитывал выйти на след Джона через несколько часов, максимум – на следующий день. Однако безрезультатно прошла неделя. Я собрал информацию о тысяче переездов, но это были другие люди. С каждым днем во мне росло напряжение, я не хотел терять ни секунды: вставал до рассвета, возвращался за полночь и раздражался от того, что мой сосед-параноик тщательно запирает все двери, и мне каждый раз, вместо того чтобы беспрепятственно войти или покинуть дом, приходится искать ключ или поворачивать задвижку.

Когда поток сообщений остановился, я сменил тактику. С раннего утра до поздней ночи я начал сам обходить все места, где мог встретить Джона, вглядывался в лица прохожих, заглядывал в окна. Я узнал бы его с первого взгляда, даже по краешку силуэта.

Потом я решил, что напрасно игнорирую окружающие меня звуки. Возможно, я смогу найти Джона, прислушиваясь к обрывкам фраз на улицах.

Тысячи людей разговаривали друг с другом, лично и по мобильному телефону, они обсуждали интриги, измены, покупки, обязанности, тупых начальников, свои кошмары, болезни. Скучная и бесцветная жизнь, в которой нет ничего действительно важного. Я сразу бы напал на след друга через случайно подслушанную беседу. Я слышал, как о нем говорили, не только его глупые одинаковые подружки, но все, кому приходилось иметь с ним дело: сердечный, отзывчивый, добрый, искренний, мужественный, заботливый.

– Сэр, я могу вам помочь?

– Что?

Я был в небольшом скверике. Меня окликнула сидящая на лавочке старушка, возраст за семьдесят, добродушное лицо, на шее шарфик – подарок. Рядом с ней есть кто-то… внимательный, как называл это мой друг.

– Простите, сэр, вы как будто кого-то ищете. Может быть, я могу вам помочь?

– Вы знаете Джона Ватсона?

– Джона Ватсона? Мне очень жаль, нет.

– Но кто же о вас заботится?

– Мой внучок, Стивен, он замечательный.

– Я идиот!

– Простите?

– Ну разумеется, внук! Мука и сахар на руках. Под ногти забились волокна шерсти, мозоли на пальцах от спиц. Для кого еще бы вам готовить пудинг и вязать шерстяные носки. Джон ненавидит шерстяные носки.

– Сэр…

Логика меня подводит. Во-первых, в Лондоне живет семь с половиной миллионов человек, невозможно просчитать вероятность встретиться с кем-то конкретным. Во-вторых, все эти скучные люди обязательно считают «заботливыми», «надежными», «самыми лучшими» каких-нибудь других скучных людей. Как я собирался найти именно Джона? Абсолютно нерациональные идеи. Неужели моя голова отказывает? Только не сейчас!

Я зашагал по скверу, не дослушав старушку и не придерживаясь какого-то направления. Я знал, что такое «замешательство»: мисс Адлер, о, эта умница любила неожиданные ходы, ломающие цепочки моих рассуждений. Я знал, что такое «страх»: баскервильский хаунд столкнул мою логику с нереальностью фактов. Но вот передо мной обычная задачка по поиску человека, минимум информации, и мой мозг работал вхолостую, я терял концентрацию, я не был уверен, что владею собой. Это была… «паника».

Информация есть всегда, почему я не могу ее извлечь? Что мне мешает сейчас, почему голова работает… неправильно? Я должен найти Джона, от этого зависит очень многое. Что именно зависит? Я могу просто его дождаться, осталось два месяца. Нет, не могу. Кто знает, что с ним. Меня интригует неизвестность, когда она не касается людей, которые мне… нужны. Остался один выход.

Новое сообщение
Кому: Майкрофт
Дай мне адрес Джона. ШХ

Ответа нет.

Новое сообщение
Кому: Майкрофт
Я не могу его найти. Дай мне адрес! ШХ

Ответа нет.

Контакты: Майкрофт
Вызов

– Да, Шерлок.

– Адрес.

– Я все тебе сказал.

Спокойный, ровный голос. Эта змея всегда умела собой владеть, бесценное качество для дипломата.

– Где он?

– Ты не слушаешь меня.

– Черт возьми, Майкрофт!

Он замолчал. Меня всегда выводила из себя эта манера. Сколько я себя помню, он замолкал, когда считал, что я чересчур эмоционален. Мне казалось, я раздавлю телефон в кулаке. Я сделал глубокий вдох, постарался взять себя в руки. Брат не будет продолжать беседу на повышенных тонах, а мне просто нужна информация.

– Почему ты прячешь его от меня?

– Я никого от тебя не прячу.

Я сжал телефон еще сильнее.

– Майкрофт, я должен быть рядом с ним. Я заставил его ждать слишком долго.

– Правильные слова. Слишком долго. Почему ты решил, что ему будет лучше, если ты сейчас вернешься?

– Все кончено, ему больше ничто не угрожает, и теперь все снова должно быть как прежде.

– Все не будет как прежде. Ты не можешь просто взять и вернуться, как будто этих месяцев не было. Сможешь ли ты заполнить пустоту, которую оставила в его душе твоя мнимая смерть?

Пустота. Человеческие эмоции. Могут ли они сложиться так, что мое возвращение станет для Джона большим страданием, чем потеря? Может ли так случиться, что я не смогу к нему вернуться? Я понял, что ответ не очевиден.

– Я должен подумать.

– Ум тебе здесь не поможет.

– Если я не могу найти ответ сейчас, то найду его позже!

– Это не увлекательная задачка, Шерлок. Здесь нет правильного ответа.

Что, если он прав? Неожиданно я почти физически ощутил, как теряю Джона и не могу этому помешать. У меня закружилась голова, я почувствовал дурноту. Я стоял на мосту, мимо с шумом проезжали автомобили. Я схватился за перила свободной рукой и едва не выронил телефон.

– Что я должен сделать? Скажи, что мне делать!

– Смотря чего ты хочешь добиться.

– Я хочу вернуться к нему и все исправить. Сделать так, чтобы этих пяти месяцев не существовало.

– Тогда тебе надо научиться хоть немного сопереживать.

– Какой толк в переживаниях?

– А какой толк в логике? Человек – это не компьютер, ты не сможешь извлечь из него плохие воспоминания и вложить хорошие. А чувства могут сделать так, чтобы плохие воспоминания не имели значения.

– Не понимаю. Как?

– Ты сможешь понять, только если оставишь наконец свои безумные поиски и обратишь внимание на то, что происходит рядом с тобой и в тебе самом. Прекрати слушать свою гениальную голову, послушай сердце, интуицию, если тебе угодно.

– Интуицию? И что она мне скажет?

– Вот ты ее и спроси.


POV Джона

Было обычное утро на Бейкер-стрит.

После душа и легкого завтрака я сидел в любимом кресле и читал газету, а Шерлок, давно на ногах, бодрый и энергичный, возился у стола с лабораторным оборудованием и реактивами. Я делал вид, что целиком погружен в новостную хронику, но мой друг прекрасно знал, что на самом деле мне гораздо интереснее то, что происходит в нашей квартире, чем публичная жизнь посторонних людей. Шерлок делал вид, что ничто на свете не может отвлечь его от экспериментов, а я был уверен, что он ждет, когда я заинтересуюсь его занятием. Мне было ужасно любопытно, и Шерлок знал по опыту, что мое поражение – вопрос времени, однако я держался, и он первый начал терять терпение.

– Чушь. Зачем самоубийце аккуратно класть лезвие на бортик ванной после суицида.

Я как раз читал короткую заметку о мистере Робинсе, перерезавшем себе вены прошедшей ночью.

– Посмотри на фотографию места преступления. На бортике остались следы крови – там, где лежало лезвие.

– Но ты не мог читать эту статью: я только что принес газету.

– Ты сидишь ко мне боком. Мне прекрасно видна и фотография, и нелепое заключение экспертов.

Я положил газету на колени и уставился на внешне невозмутимого друга. Могу поклясться, он не отрывался от своих опытов и не поворачивал головы в мою сторону. Изо дня в день я работал над собой, чтобы по моему лицу нельзя было каждый раз прочесть это дурацкое потрясение, но, судя по едва уловимой усмешке друга, совершенно не преуспел в самоконтроле.

Зато теперь я мог считать, что он сдался, и, внутренне торжествуя маленькую победу, наконец дать волю любопытству.

– Шерлок, чем ты занят?

– О, ничего особенного, – небрежно бросил мой друг, сосредоточенно наблюдая за ходом химической реакции.

Я улыбнулся. Никогда не говорил ему, что, может быть, вижу то, о чем он не знает. Его напряженные плечи и шея расслаблялись, замедленное от концентрации на происходящем дыхание выравнивалось, а на щеках появлялся легкий румянец, когда я откладывал газету и обращал все внимание на него:

– Шерлок, мне же интересно.

Кто утверждал, что это самый рациональный человек на свете, холодный ум и мрачный гений со слабостью к игре на публику, тот совсем не знал Шерлока. В нем всегда жил ребенок, который хотел быть услышанным, понятым и безусловно принятым. Он пугал людей своим интеллектом, а им не хватало сердца и такта, чтобы не показывать страх и не бежать от него. С детства он хорошо усвоил, каким его видят окружающие, и принял это отношение за аксиому. Но однажды я понял, как он хотел бы разделить с кем-то восторг первооткрывателя в ходе трудных экспериментов или триумф после очередного торжества его метода. Как он был одинок в мире, где никто не хотел к нему приблизиться.

– Джон, подойди ко мне. Пожалуйста.

Я поднялся с кресла, сделал несколько шагов и внезапно уперся в глухую стену. Я положил руки на холодную непреодолимую преграду, смотрел на нее в растерянности и не понимал, откуда она взялась и почему именно сейчас, когда я нужен моему другу, должен быть рядом с ним, ведь он звал меня. Я хотел сокрушить ее, ударил рукой, и боль окончательно вернула меня к реальности. Это был сон, а я стоял в спальне снятой мной квартиры у настоящей, материальной стены, и нас с Шерлоком разделяла вовсе не она. В этот миг все перевернулось в моей душе.

Если бы я мог изменить только один поступок в жизни и не проявил бы себя таким идиотом в тот день! Как можно было поверить, что Шерлоку наплевать на нашу милую, добрую миссис Хадсон, ради которой он не раз сам рисковал жизнью. Я должен был сообразить, подумать, черт возьми, всего лишь подумать – тогда бы я остался с ним и не допустил... Не допустил!..

Он говорил, что я его единственный друг, и увел меня подальше от опасного места, а я позволил ему сделать этот шаг. Позволил говорить о себе ужасную ложь. Он не был мошенником. Нет. Мой лучший друг никогда мне не врал. И на моих глазах он...

Я не знаю, что видел, я ни в чем не уверен. Это похоже не на воспоминание, а на кошмар, туманный, холодный и давящий. Он падал, но я не могу убедить себя в том, что видел именно его. Шерлок не мог проиграть, он никогда не проигрывал, даже единственному равному противнику. Может это глупо, но я верил, что его защищают высшие силы, ангелы. Да он самого дьявола способен обвести вокруг пальца, и он мог выжить – не знаю как, но он мог все. Я не помню, как подошел к его телу, не помню, что чувствовал, когда взял его за руку. Чем больше времени проходило, тем меньше я был в чем-либо уверен. Я не мог подавить надежду и боялся дать ей волю. Последняя здравая мысль удерживала от того, чтобы поверить в невозможное: если бы он был жив, то был бы сейчас рядом.

Резко хлопнула дверь, заставив меня очнуться и снова вспомнить, где я нахожусь. Кто-то быстро пробежал за стеной, спустился вниз по лестнице, нигде не задержавшись, пересек коридор и громко захлопнул входную дверь. Сосед? Надо же, когда он успел приехать? Ведь еще вечером я был один. Неужели ночью? Странно, я не слышал. Который час? Начало седьмого. Так рано. Да, у него же какая-то сумасшедшая работа, меня предупреждали. Неужели мы действительно не будем с ним видеться? Это как-то не очень нормально. Хотя что в моей жизни можно было назвать нормальным.

Я встал с кровати, не спеша застелил постель и спустился в кухню.

За кружкой крепкого кофе я вспомнил, что собирался придумать себе какое-то дело. Единственное, что пришло на ум – заняться сортировкой записей по медицине. За время работы я собрал много статей и подготовил некоторые заметки, но с прежним ритмом жизни систематизировать их было просто невозможно. Удача, что у меня все-таки оказался с собой ноутбук.

Я заставил себя разбирать статьи, по меньшей мере, два часа, и от этого занятия, на котором никак не получалось полностью сосредоточиться, разболелась голова. Вдобавок от работы постоянно отвлекало странное жужжание. Я вышел в коридор – звук шел из комнаты соседа. Я уже собирался зайти внутрь, когда понял, что это виброзвонок. Сосед забыл свой телефон. Интересно, как скоро он заметит и вернется за ним. Человек с таким ритмом жизни постоянно должен находиться на связи. Будет повод познакомиться.

Я вернулся к статьям, но работа не шла. Так и не сделав ничего полезного, я захлопнул крышку ноутбука, встал и решил немного пройтись на свежем воздухе.

Был промозглый холодный день. Тяжелые мысли неотступно следовали за мной. Я по привычке повернул в сторону магазинчика.

Днем в будни здесь почти никого не было. Положив в корзину пару банок пива, хлеб и кофе, я подошел к стенду с прессой и рассеянно пробежал глазами заголовки. Мое внимание привлек один, и я почувствовал, как перехватило дыхание. «Профессиональные киллеры, на счету которых не один десяток убийств, приговорены к пожизненному заключению. Преступники попали в руки правосудия месяц назад…». Какое-то время я не мог понять, отчего так взволнован. Просто очередная сенсация. Которая может означать только одно.

Но если бы он был жив и вернулся, Майкрофт сообщил бы мне. Я машинально опустил руку в карман. Боже, где мой телефон? Точно, оставил его в квартире сестры. Майкрофт… Майкрофт сказал бы ему, где я, и Шерлок уже был бы... Меня пронзила странная мысль, что он вот сейчас ждет меня в квартире, и я, сам не свой, бросив корзину с покупками, выбежал на улицу, позабыв о ноге.

Почти от самых дверей магазина я увидел медленно отъезжающий кэб. Без сомнения, приехал Шерлок! Я пробежал по улице в две минуты, как безумный, толкнул дверь, но она была заперта, пытался попасть ключом в замочную скважину, руки не слушались. Наконец, я открыл, вбежал внутрь, остановился и прислушался. Квартира была пуста.

Какой же я идиот. Всего лишь сосед возвращался за телефоном.

Усталость и разочарование навались таким грузом, что ноги не выдержали и я упал в холодное кресло гостиной. Сделал несколько глубоких вдохов, постарался успокоить сердцебиение, остановить сумасшедший поток мыслей.

Это просто нервное расстройство. Мисс Мастерсон права: дело в том, что я никак не могу оставить призраки прошлого. Но… эта статья действительно была такой, как статьи того времени, когда у дел был мой друг.

Если Шерлок жив и использует свой дедуктивный ум для поимки преступников, но не возвращается ко мне, значит, ему важно быть невидимым и неузнанным. И это также значит, что я смогу найти косвенные подтверждения его деятельности. Я буду знать. Мне важно это знать.

Я сам не заметил, как попал во власть этой идеи, позволил ей меня поглотить. Каждое утро я начинал с того, что шел в магазин и покупал ежедневную газету, а дома внимательно изучал все происшествия минувшего дня до самых незначительных. Я прекрасно знал, что моего друга привлекают загадки, а не слава и не торжество справедливости, и искал следы работы его гения в каждой короткой строке, каждой колонке, набранной мелким шрифтом. Я просиживал дни напролет, вставал так рано, как мог, и засыпал с газетой в кровати. Я плохо спал и каждую ночь просыпался от того, что сосед далеко за полночь хлопал дверью, а потом еще долго слышал, как он ходит по своей комнате. Его шаги острой болью отзывались в моей тяжелой голове. Точно так же он хлопал дверью утром, после этого я уже не мог уснуть и возвращался к своему занятию. Как бы мало я ни спал, мой невидимый сосед спал еще меньше. Весь день его не было дома, никто не мешал мне, не отвлекал от поисков, и я потерял счет времени.

Однажды утром я, как всегда, покупал газету, когда продавщица улыбнулась и неожиданно спросила:

– Сэр, вы что, сыщик?

Я вздрогнул.

– Что? Почему вы решили?

– Вы каждый день приходите за этой газетой. Кроме вас, ее здесь никто не берет, да и, признаться, кому это нужно. Только если полиции. Вот я и решила, что вы или отставной полицейский, или энтузиаст, сыщик какой-нибудь.

– Нет, я просто интересуюсь, вот и все.

– Интересуетесь убийствами и грабежами? Странное хобби. Невеселая у вас, должно быть, жизнь.

– А у вас, значит, веселая? Вы не молоды, не замужем, живете на заброшенной окраине города, у вас самая скучная работа без перспектив. Не лезьте в мою жизнь.

Вне себя, не забрав газету и оставив деньги, я вышел из магазина, прошел половину пути до дома и остановился. Во мне клокотала ярость. Что ей надо от меня? Какое ей дело? Кому вообще какое дело? Я стоял на тротуаре, меня трясло. А потом, как вспышка, пришло понимание: я только что говорил с девушкой как Шерлок.

Шерлок. Неужели он стал моей навязчивой идеей? Столько времени я тщательно перебирал газеты, но полиция не проводила гениальных операций, не совершала изобретательных поимок, не проявляла чудеса отваги и ловкости. Конечно, поразивший меня случай с арестом киллеров вполне вписывался в официальную статистику раскрываемости, согласно которой хотя бы раз в год защитникам правопорядка везло совершить что-то стоящее. И за этой случайностью нет работы ничьего дедуктивного ума. Шерлока больше нет.

Довольно. Надо оставить эти мысли. Оставить их. Что бы ни случилось в тот день, сейчас уже ничего нельзя изменить. Он хотел бы, чтобы я жил дальше. И я сам этого хочу. Я хочу жить дальше.

Это ноябрьское утро был очень холодным, ветер пронизывал до костей, ледяная морось колола лицо. Я снова побрел домой, стараясь плотнее закутаться в куртку, нога болела невыносимо. Дома, отогревая окоченевшие руки чашкой кофе, я понял, что довел себя до предела. Дальше просто невозможно оставаться в этом доме: бессмысленная авантюра. Чего я хотел добиться? Я взял трубку городского телефона. У меня был только один номер – агента Майкрофта.

– Добрый день, слушаю вас.

– Мне нужно поговорить с мистером Холмсом.

– Кто его спрашивает?

– Джон Ватсон.

– Одну минуту.

Звук соединения.

– Слушаю, Джон, – спокойный и сдержанный голос.

– Майкрофт, думаю, мне пора съезжать.

– В чем дело?

– Просто не хочу больше здесь находиться.

– Зачем спешить? Ты хотел побыть один – побудь. Приведи себя в порядок, восстанови силы, хорошо все обдумай. Если ты вернешься сейчас, в таком же состоянии, в каком заехал, то твоя жизнь будет такой же, какой была четыре месяца назад.

– И пусть. Лучше так.

– Что тебя здесь беспокоит?

– Я не могу уничтожить нерациональную, необъяснимую надежду. Я видел все своими глазами, но все равно не могу поверить, что его нет. Я думал, когда побуду один, в тишине, отрезанный от мира, здравый смысл возьмет верх. Но стало только хуже. Мне все время кажется, что он жив и где-то рядом, мерещится его участие в раскрытии преступлений, он снится мне, и я вздрагиваю, когда ночью хлопает дверью сосед, потому что каждый раз каким-то краешком сознания надеюсь, что…

– Джон. Если ты сейчас вернешься, это не решит твоей проблемы.

– Разве ее можно решить?

– Зависит от того, в чем ты ее видишь. Горевать по близкому человеку естественно, и ты ни в коем случае не должен заставлять себя его забыть. Надеяться на то, что он жив, везде видеть следы его возможного присутствия – тоже естественно: никто не может легко расстаться с тем, что ему дорого. Джон, ты не должен с собой бороться и думать, что сходишь с ума.

– Но если я перестаю бороться, то действительно схожу с ума.

– Тебя не просто так тянет в прошлое: ты хочешь вернуться и быть с ним там, защитить его. Ты считаешь, что должен всегда быть рядом, и хочешь думать, что это в твоей власти, но так ли это? Мой брат – беспокойная душа, ты ведь знаешь это лучше всех. Сколько раз вы с ним были под пулями. Он мог погибнуть по нелепой случайности еще до вашей встречи.

– Потому что тогда он был один.

– Я не хочу преуменьшать твою значимость в жизни моего брата. Да, Шерлок часто вел себя легкомысленно, и ты помогал ему не натворить глупостей. Но то, что случилось, не было глупостью или безрассудством мальчишки. Он со всей очевидностью принял сознательное решение, в чем бы оно ни заключалось. Ты не должен делить с ним ответственность.

– Он мог хотя бы сказать мне об этом, предупредить…

– А ты отпустил бы его, Джон?

– Нет.

– Тебе нужно это сделать сейчас. Отпусти его. Если ты будешь бесконечно возвращаться назад и винить себя, то не сможешь принять настоящее, каким бы оно ни было. Твоя жизнь изменилась, но это не значит, что в ней больше не будет ничего хорошего. Не спеши покидать этот дом. Побудь здесь хотя бы еще неделю. Постарайся отвлечься от мыслей о прошлом, быть внимательнее к тому, что происходит с тобой здесь и сейчас. Не торопись.

(продолжение в комментариях)